Entry tags:
Письмо старой дамы
Я получила письмо от подруги тоей тетушки. Место, в котором она жила в молодости, во времена студенческой моей юности было исхожено вдоль и поперек. Но, конечно, таких колоритных фигур я уже застать не могла. Вот ее рассказ.
Когда-то раньше наша семья жила в Коломне, на улице Печатников, что параллельна улице Декабристов (ныне вновь Офицерская - И.З.). В старших классах я училась в школе, на костях которой теперь стоит 2-ая сцена Мариинки.
За школой, перед ДК Пятилетки, был небольшой пустырь с уклоном в сторону Крюкова канала. Зимой там обычно катались на санках дети.
С какого-то момента, когда детей уводили домой, мы стали обращать внимание на очень пожилую даму на финских санях. Поражало то, как она была одета, в стиле моей бабушки на старинных фотографиях. Это было необычное зрелище: в центре города, напротив Мариинки – старушка катается на санках. Очень хотелось запечатлеть эту картину, но не было фотоаппарата. Увы!
Кончились школьные годы, был позади университет. Семья переехала в другой район. И вот уже в 70-ые годы по телевиденью показали передачу о певице, героини Блоковского цикла «Кармен», Любови Александровне Дельмас. По фотографиям и другим подробностям я узнала нашу старую даму на финских санях…
Теперь, когда я пойду в новую Мариинку слушать «Реквием» Верди, я буду вспоминать строчки Блока:
«Дивный голос твой низкий и странный
Славит бурю цыганских страстей…»
Да простит меня Верди.
Андреева-Дельмас, Любовь Александровна, (1884-1969), оперная певица, блиставшая в партии Кармен... Именно в этой роли впервые увидел и услышал ее Блок, Дельмас (сценический псевдоним) покорила Блока красотой своего голоса... Ей посвящен цикл стихотворений Кармен. "Перед Любовью Александровной Дельмас благоговел весь Петербург. И Блок, отчаянно впиваясь в ее лицо, в гордую линию плеч, в "хищную силу рук прекрасных", бледный и отравленный, каждый вечер после выступления брел за Дельмас до самого ее дома (а жили они на краю города, на одной Офицерской улице!) и ждал, пока загорится над ним ее окно", пишет Елена Горбунова в http://www.etoya.ru/love/2009/07/16/4233/
Ты - как отзвук забытого гимна
В моей чёрной и дикой судьбе.
О, Кармен, мне печально и дивно,
Что приснился мне сон о тебе.
Вешний трепет, и лепет, и шелест,
Непробудные, дикие сны,
И твоя одичалая прелесть -
Как гитара, как бубен весны!
И проходишь ты в думах и грёзах,
Как царица блаженных времён,
С головой, утопающей в розах,
Погружённая в сказочный сон.
Спишь, змеёю склубясь прихотливой,
Спишь в дурмане и видишь во сне
Даль морскую и берег счастливый,
И мечту, недоступную мне.
Видишь день беззакатный и жгучий
И любимый, родимый свой край,
Синий, синий, певучий, певучий,
Неподвижно-блаженный, как рай.
В том раю тишина бездыханна,
Только в куще сплетённых ветвей
Дивный голос твой, низкий и странный,
Славит бурю цыганских страстей.
Фотосвидетельства. Как изменяются исторические места
-Новое здание второй сцены Мариинского театра. Открыта в этом году.
- Дворец культуры им. Первой пятилетки, архитекторы Митурич Н. А., Макашов В. П., Фейнберг М. Л.,1929-1930, перестройка 1955-1956, стиль - сталинский неоклассицизм. Ежедневно рядом с этим зданием я ждала автобуса № 100 после занятий в музыкальном училище им. Римского-Корсакова. Ждали тут автобуса и студенты консерватории, и десятилетки при консерватории, и зрители после спектакля в Кировском театре, - все, кому нужно было на метро. Теперь никакие автобусы и трамваи в том месте не ходят. Здание Дворца снесли, чтобы построить вторую сцену Миариинки.
- школа, в которой училась подруга моей тетушки и возле которой она видела Л.А. Дельмас.
- Литовский рынок, утраченное здание, 1787‑1789 - архитектор Джакомо Кваренги. На его месте построили Дворец культуры им. Первой пятилетки.
- Семибашенный Литовский замок напротив Литовского рынка, в здании которого находилась тюрьма для уголовных преступников, 1787, архитектор Иван Старов, перестроен в 1823-1826, архитектор Иосиф Шарлеман. http://www.citywalls.ru/house5054.html По этому адресу можно найти снимок "Похороны Блока". Этому замку и рынку посвятил много вдохновенных страниц Александр Бенуа в своих "Воспоминаниях", он родился и жил неподалеку.
Жилой дом, находящийся на месте бывшего Семибашенного Литовского замка:

Когда-то раньше наша семья жила в Коломне, на улице Печатников, что параллельна улице Декабристов (ныне вновь Офицерская - И.З.). В старших классах я училась в школе, на костях которой теперь стоит 2-ая сцена Мариинки.
За школой, перед ДК Пятилетки, был небольшой пустырь с уклоном в сторону Крюкова канала. Зимой там обычно катались на санках дети.
С какого-то момента, когда детей уводили домой, мы стали обращать внимание на очень пожилую даму на финских санях. Поражало то, как она была одета, в стиле моей бабушки на старинных фотографиях. Это было необычное зрелище: в центре города, напротив Мариинки – старушка катается на санках. Очень хотелось запечатлеть эту картину, но не было фотоаппарата. Увы!
Кончились школьные годы, был позади университет. Семья переехала в другой район. И вот уже в 70-ые годы по телевиденью показали передачу о певице, героини Блоковского цикла «Кармен», Любови Александровне Дельмас. По фотографиям и другим подробностям я узнала нашу старую даму на финских санях…
Теперь, когда я пойду в новую Мариинку слушать «Реквием» Верди, я буду вспоминать строчки Блока:
«Дивный голос твой низкий и странный
Славит бурю цыганских страстей…»
Да простит меня Верди.
Андреева-Дельмас, Любовь Александровна, (1884-1969), оперная певица, блиставшая в партии Кармен... Именно в этой роли впервые увидел и услышал ее Блок, Дельмас (сценический псевдоним) покорила Блока красотой своего голоса... Ей посвящен цикл стихотворений Кармен. "Перед Любовью Александровной Дельмас благоговел весь Петербург. И Блок, отчаянно впиваясь в ее лицо, в гордую линию плеч, в "хищную силу рук прекрасных", бледный и отравленный, каждый вечер после выступления брел за Дельмас до самого ее дома (а жили они на краю города, на одной Офицерской улице!) и ждал, пока загорится над ним ее окно", пишет Елена Горбунова в http://www.etoya.ru/love/2009/07/16/4233/
Ты - как отзвук забытого гимна
В моей чёрной и дикой судьбе.
О, Кармен, мне печально и дивно,
Что приснился мне сон о тебе.
Вешний трепет, и лепет, и шелест,
Непробудные, дикие сны,
И твоя одичалая прелесть -
Как гитара, как бубен весны!
И проходишь ты в думах и грёзах,
Как царица блаженных времён,
С головой, утопающей в розах,
Погружённая в сказочный сон.
Спишь, змеёю склубясь прихотливой,
Спишь в дурмане и видишь во сне
Даль морскую и берег счастливый,
И мечту, недоступную мне.
Видишь день беззакатный и жгучий
И любимый, родимый свой край,
Синий, синий, певучий, певучий,
Неподвижно-блаженный, как рай.
В том раю тишина бездыханна,
Только в куще сплетённых ветвей
Дивный голос твой, низкий и странный,
Славит бурю цыганских страстей.
Фотосвидетельства. Как изменяются исторические места





Жилой дом, находящийся на месте бывшего Семибашенного Литовского замка:
no subject
no subject
no subject
no subject
Да, я томлюсь надеждой сладкой,
Что ты, в чужой стране,
Что ты, когда-нибудь, украдкой
Помыслишь обо мне...
Видать, серьезно был влюблен - стихи дребезжали. И представляю себе даму, в эпоху кукурузы и оттепели вспоминающую о любви - Блока.
no subject
no subject
и это тоже про нее:
Сердитый взор бесцветных глаз.
Их гордый вызов, их презренье.
Всех линий — таянье и пенье.
Так я Вас встретил в первый раз.
В партере — ночь. Нельзя дышать.
Нагрудник черный близко, близко...
И бледное лицо... и прядь
Волос, спадающая низко...
О, не впервые странных встреч
Я испытал немую жуткость!
Но этих нервных рук и плеч
Почти пугающая чуткость...
В движеньях гордой головы
Прямые признаки досады...
(Так на людей из-за ограды
Угрюмо взглядывают львы).
А там, под круглой лампой, там
Уже замолкла сегидилья,
И злость, и ревность, что не к Вам
Идет влюбленный Эскамильо,
Не Вы возьметесь за тесьму,
Чтобы убавить свет ненужный,
И не блеснет уж ряд жемчужный
Зубов — несчастному тому...
О, не глядеть, молчать — нет мочи,
Сказать — не надо и нельзя...
И Вы уже (звездой средь ночи),
Скользящей поступью скользя,
Идете — в поступи истома,
И песня Ваших нежных плеч
Уже до ужаса знакома,
И сердцу суждено беречь,
Как память об иной отчизне,—
Ваш образ, дорогой навек...
А там: Уйдем, уйдем от жизни,
Уйдем от грустной этой жизни!
Кричит погибший человек...
И март наносит мокрый снег.
25 марта 1914
no subject
no subject