in_es

Ибо тайна беззакония уже в действии
только не совершится до тех пор
пока не будет взят от среды удерживающий теперь
(2 Фес 2:7)

И в сорок рядов встали солдаты
защищая штыками тело барабанщика
который пошатнулся и упал на землю

Образно выражаясь, Аркадий Гайдар — евангелист русского коммунизма. Евангелист той духовной силы, которая превзошла самого Христа в тотальности своих притязаний на преобразование этого мира. Если Христос с кнутом в руке выгнал торговцев из храма, то русский коммунизм провозгласил храмом весь этот мир — да приидет Царствие Твое и на земли якоже на небеси. И Гайдар, уступающий в масштабе и яркости таланта многим прекрасным советским писателям тех годов, превосходит всех их в совершенно детской чистоте своей веры. Эта вера — его сущность, стержень его жизни. Она толкает кровь по его жилам, пульсирует во всех его произведениях. И ритм этого барабанного пульса, жар этой страсти заставляют сердце читателя биться в унисон. Если конечно оно у него есть.

Сюжет повести напоминает многие известные литературные тексты. Шекспировского «Гамлета», кэрролловскую «Алису в стране чудес», набоковское «Приглашение на казнь» и т.д... Герою-протагонисту долго лгут и морочат голову, но в конце концов он собирается с духом и истиной и прекращает балаган, выводя всех на чистую воду. Сюжет архетипический, и можно даже сказать — предельно архетипический. Если помните, у Борхеса есть где-то мысль, что под всеми литературными фантазиями лежат четыре истории: история о противостоянии, история о поиске, история о возвращении домой и история о самопожертвовании. Но все они — не являются ли разными сторонами одной, самой древней? Истории о потерянном Рае?

Главный герой (он же и повествователь) — 12-летний мальчик, пионер, барабанщик отряда. Его отец — герой гражданской войны, в мирное время подпавший под мещанское влияние молодой жены и совершивший растрату, за что он осуждён на пять лет лагерей. Действие разворачивается судя по всему в 1937-1938 годах, в период первого кризиса коммунистического строя, когда горбачёвы, яковлевы, ельцины и чубайсы (но всё-таки не гайдары, хм) тех лет решили устроить перестройку, устав от беспокойств связанных с коммунистическим строительством и решив, что они достойны большего, чем все другие. Впрочем, Гайдар касается этой животрепещущей темы корректно и иносказательно. Контекст и так был очевиден благодаря широко опубликованным тогда в печати протоколам и стенограммам открытых процессов над врагами народа. Гайдар просто обобщает в одну большую категорию антисоветской, антинародной силы всю эту шушеру — дворового хулигана и прощелыгу, выжигу-старьёвщика, молодую легкомысленную вертихвостку, старую полудурошную барыню, вора, бандита, бывшего белогвардейца и шпиона. Но у него не поднимается рука на тех людей, с которыми в одном строю он воевал за советскую власть. Он не хочет верить в их перерождение. Он объясняет их предательство усталостью.

Недаром в тексте как бы перекликаются две песни. Одну поёт мальчику отец, и это лермонтовский перевод Гёте, про горные вершины, спящие во тьме ночной, про уставшего путника — подожди немного, отдохнёшь и ты. Вторую же песню поёт так называемый дядя, и там тоже про ночь, и про спящую страну, и про то, что пока все спят кто-то пробирается по дороге, стараясь успеть до рассвета. И вот здесь, думается мне, и лежит ключ к главной идее повести. Да. Человека можно обмануть. Особенно человека уставшего. Можно задурить ему голову так, что он потеряет самостоятельность мышления и действий и будет марионеткой во враждебных руках. И это страшно. И об этом буквально кричит другое евангелие — Бодрствуйте! Бодрствуйте, чтобы не впасть в искушение, ибо дух бодр, а плоть немощна. И не знаете часа, когда Бог спросит с вас...

Но есть нечто ещё более страшное. Если тот, кто всё-таки очнётся и прозреет вовремя, не поднимет тревогу, не даст отпор врагам, а тихо уклонится в сторону — моя хата с краю. Если окажется, что пока он спал, в сердце его совсем перестал биться тот тревожный барабан, тот животворящий дух любви, объемлющий всю плоть мироздания.

Я соскользнул на траву, обжигаясь крапивой, забрался на холмик и лёг среди развалин каменной беседки.
«Теперь хорошо! Пусть уйдут эти страшные люди. Мне их не надо… Уходите далеко прочь! Я один! Я сам!»
«Как уйдут? — строго спросил меня кто-то изнутри. — А разве можно, чтобы бандиты и шпионы на твоих глазах уходили, куда им угодно?»
«Выпрямляйся, барабанщик! — повторил мне тот же голос. — Выпрямляйся, пока не поздно».

Извините, друзья, но комментарии отключаю. У одного гражданина тут, кажется, крышу снесло на антисоветской почве, спамит и спамит. Думаю, все, кто хотел, уже высказались. Спасибо за добрые слова.